По редакции газеты бегает ответственный секретарь и сокрушенно вздыхает (а иногда и кричит): «Гвоздя нет!». И все сотрудники чувствуют  себя виноватыми, ибо знают: номер без гвоздя – это не номер, а стыд.

Родители, вернувшись с эстрадного представления, рассказывают бабушке об интересных номерах. «Но гвоздем программы, - могут сказать они, - было выступление Аркадия Райкина».

А иной раз в разговоре можно услышать и такое: «В этом – гвоздь всего».

Что же это за гвоздь? И в родственных ли он связях с обыкновенным, всем известным гвоздем, который можно вбить в стенку?

Да, это родственники, притом самые что ни на есть близкие. Но дело не в том, что «гвоздь» в русском языке имел только свой, прямой смысл и никакой другой образной нагрузки не нес. А вот во Франции гвоздем – «клу» - называют не только металлический стержень со шляпкой, но и «самое значительное, главное, заметное».

И вот под влиянием иноязычного слова, имеющего переносное значение, наш «гвоздь» также зажил второй, образной жизнью. Такое явление языковеды называют семантической калькой.

Теперь вам станет понятным, что ответственный секретарь газеты сокрушался из-за отсутствие боевой, принципиальной, интересной статьи – главной статьи номера. А родители сочли самым интересным, самым значительным номером вечера выступление А. Райкина.

Если вы услышите теперь, что такая- то пьеса «гвоздь сезона», обязательно посмотрите ее в театре. Она должна быть замечательной.