В древней русской книге «Матица златая» (XV век) напи сано вот что: «Есть убо птица в велицей Индеи, нарицаемая Фюникс. Та убо птица единогнездница есть: не ймееть ни подружия (самки) своего, ни чад (птенцов), но сама токмо в гнезде своем пребываеть... Егда же состарееться, возлетить на высоту и возимаеть (добывает) огня небесного и... зажи-гаеть гнездо свое, и ту (тут, в нем) и сама сгораеть. Но и пакы (снова) в пепле гнезда своего опять нараждаеться».

Сказка эта  -  очень древняя: ее знали уже в Египте. О чу до-птице писали и древние греки и римляне. Это была птица размером с орла, с пурпурным оперением. Ее предсмертно-торжествующее пение не оставляло равнодушным даже бога солнца. И что Фениксу было печалиться? Ведь смерть для него  -  процесс омоложения, возрождения.

Постепенно слова «феникс» и «восстать из пепла» ста ли применяться ко всему, что временно приходит в упадок, отмирает, а потом как бы заново рождается: «Москва  -  город-феникс: она восстала из пепла в 1812 году...»

Можно ли найти истоки этой легенды? Да, в вечном об новлении природы, поражавшем воображение наших дале ких предков. Ну, а есть ли в природе птица, с которой древ ние «писали» портрет райского Феникса? Оказывается, есть. И сходство полное. Это так называемая пурпурная цапля. Правда, она, в отличие от своего мифического брата, не бессмертна.